Есть у Василия Шукшина один очень поучительный рассказ, много объясняющий в сегодняшних реалиях.
Как он называется, потом скажу, заголовок выражает смысл рассказа, должны сами догадаться. Приведу содержание рассказа в сильном сокращении.
Великий князь Алексей...
Попалась мне на глаза одна книжка, - пишет Шукшин, - в ней рассказывается о царе Николае Втором и его родственниках. Речь идет о дяде царя, великом князе Алексее.
Алексей с детства был назначен отцом своим, императором Александром Вторым к службе по флоту и записан в морское училище. Но в классы он не ходил, а путался по разным театрикам и трактирчикам, в веселой компании французских актрис и танцовщиц.
Такого-то ученого моряка император Александр Третий, родной брат его, не побоялся назначить генерал-адмиралом — главою и хозяином русского флота.
Постройка броненосцев и портов — золотое дно для всякого нечестивого человека, охочего погреть руки около народного имущества. Генерал-адмирал Алексей, вечно нуждаясь в деньгах на игру и женщин, двадцать лет преобразовывал русский флот. Бессовестно грабил казну сам. Не меньше грабили его любовницы и сводники.
Сам Алексей ничего не смыслил в морском деле и совершенно не занимался своим ведомством. Пример его как начальника шел по флоту сверху вниз. Воровство и невежество офицеров росли с каждым годом, оставаясь совершенно безнаказанными. Жизнь матросов сделалась невыносимой. Начальство обкрадывало их во всем: в пайке, в чарке, обмундировке. А чтобы матросы не вздумали бунтовать, офицерство запугивало их жесткими наказаниями. И продолжалось это безобразие двадцать лет с лишком.
Ни один подряд по морскому ведомству не проходил без того, чтобы Алексей с бабами не хапнул половину. Когда вспыхнула японская война, русское правительство думало прикупить несколько броненосцев у республики Чили. Запросили чилийцы дешево: почти свою цену. И что же? Из-за дешевизны и разошлось дело. Русский уполномоченный откровенно объяснил: «Вы должны просить, по крайней мере, втрое дороже. Иначе нам и не из-за чего хлопотать. Шестьсот тысяч с продажной цены каждого броненосца получит великий князь. Четыреста тысяч надо отдать его любовнице госпоже Баллета. А что останется на нашу-то долю — чинам морского министерства?
Чилийцы, возмущенные наглостью русских взяточников, отказались от переговоров. А вскоре чилийские броненосцы купили японцы. Потом эти самые броненосцы топили наши корабли при Цусиме.
Красным дням генерал-адмирала Алексея положила конец японская война. У японцев на Тихом океане оказались быстроходные крейсера и броненосцы, а вот у нас — старые калоши. Как хорошо генерал-адмирал обучал свой флот, есть свидетельство: «Цесаревич» впервые стрелял из орудий своих в том самом бою, в котором японцы издырявили его в решето. Офицеры не умели командовать. Суда не имели морских карт. Пушки не стреляли. Броня на броненосцах чуть сверху прикрывала деревянную конструкцию. То и дело топили своих, либо нарывались на собственные мины. Тихоокеанская эскадра засела в Порт-Артуре, как рак на мели».
Цусима докончила Алексея. Никогда с тех пор, как свет стоит, ни один флот не испытывал более глупого и жалкого поражения. Тысячи людей пошли на дно вместе с калошами-судами, которые не достреливали до неприятеля. Несколько часов японской пальбы достаточно было, чтобы от двадцатилетней воровской работы Алексея с компанией остались лишь щепки на волнах. Все сразу сказалось: и грабительство подлецов-строителей, и невежество бездарных офицеров, и ненависть к ним измученных матросов. Накормил царев дядя рыб Желтого моря русскими мужицкими телами в матросских рубахах и солдатских шинелях!
После отставки своей Алексей перекочевал за границу. Накупил дворцов в Париже, сорил золото, украденное у русского народа, покуда не умер от «случайной простуды».
...и дед Ермолай
Прочитал Шукшин эту книжку и вспомнил соседа пастуха Ермолая. Рослый, худой, широкий в кости, он и в старости казался могучим. В детстве писатель любил с ним рыбачить. Разводили они костерок, грелись и потихоньку беседовали. Тогда-то мальчишка узнал, что дед был моряком и воевал с японцами. И был даже в плену у японцев. Но рассказывать об этом не любил. Всю жизнь тяжело трудился, думал, износу ему не будет... Была у него жена, добрая и умная, пятеро сыновей и одна дочь. Троих на войне убило. Доживал он один. Соседи по очереди приходили, топили печь, есть давали...
В конце рассказа размышляет Шукшин: «Для чего я написал об этом князе Алексее? Сам не знаю. Хочу растопырить разум, как руки, - обнять две эти фигуры, сблизить их, что ли, чтобы поразмыслить. Хотел, а не могу. Один упрямо торчит где-то в Париже, другой — на Катуни, с удочкой. Твержу себе, что ведь — дети одного народа, может, хоть злость возьмет, но и злость не берет. Оба они одинаково в земле — и бездарный генерал-адмирал, и дядя Ермолай, бывший матрос... А что, если бы они где-нибудь ТАМ — встретились бы? Ведь ТАМ небось ни эполетов, ни драгоценностей нету. И дворцов тоже, и любовниц, ничего: встретились две русских души. Ведь ТАМ им не о чем бы было поговорить, вот штука-то. Вот чужие так чужие — на века вечные. Велика матушка-Русь!».
Рассказ так и называется - «Чужие». В последнее время много говорится о необходимости единения народа, о единой России. И когда размышляют о причинах, разъединяющих людей, я вспоминаю этот рассказ Василия Шукшина. Лучше, чем он, не скажешь.
Татьяна Гончарова.
