Меленковские поэты - о Великой Отечественной войне,  Победе и ее участниках

Лидия  Симакова

СОЛДАТ РОССИИ

Опять весна, и снова День Победы.

Для россиян священен этот день.

Казалось, что ушли из жизни беды

Поселков, городов и деревень.

Как ликовал народ! Как, слез не пряча,

Под мирный кров солдат входил.

 Он понимал: великая удача

Для тех, кто выстоял и победил.

И тыл, и фронт в те годы были слиты

В великой мощи боевой кулак.

Поодиночке были бы мы биты -

Единства силу не осилил враг.

И не забудутся великие герои,

И пятьдесят, и двести лет пройдет,

Не в обелисках, просто поименно

Вас будет вечно поминать народ.

О вашем мужестве не вправе забывать,

И все вы живы в памяти друзей.

Я лишь хочу потомкам наказать:

Не забывайте подвига людей,

Тех, кто Отчизну отстояли,

Кто насмерть бились с черною ордой,

Кто шли на смерть, но чести не теряли,

Кто закрывали Родину собой.

Валентина Хухорева

ХРАБРЫЙ СНАЙПЕР

(посвящается Герою Советского

Союза М.И. Буденкову)

Он прошел от Бреста всю войну,

Отступал и снова шел вперед

И у стен великого Кремля

Он закончил свой смертельный счет.

Счет убитых немцев был высок,

Из винтовки снайперской его.

Он усвоил Невского слова:

«Кто с мечом придет, погибнет от него».

В час затишья отдыхал солдат,

Он же из винтовки вел отстрел.

Бил в тылу он вражеских солдат

За сирот-детей, за слезы матерей.

Он прошел от Бреста всю войну,

Мерз в окопах, кровью истекал.

И у стен великого Кремля

Он участником парада стал.

Храбрый снайпер, Родины солдат,

Нам примером - мужество твое,

В день Победы поклонитесь все

Вы могиле, доблести его.

Алексей  Максимов

ФРОНТОВОЙ ДРУГ

Был друг надежный у меня,

Гарай Галаев из Казани,

Меня он вынес из огня,

Когда я был в сраженье ранен.

Он раны мне перевязал

В тени разбитого сарая,

И трех фашистов наповал

Сразил, меня оберегая.

Отдал он мне воды глоток,

Последний из пробитой фляжки,

А сам сказал: - Лежи, браток...

А я - туда, где бьются наши!..

Тот бой гремел и грохотал,

Людей из жизни вырывая.

Среди друзей недосчитал

И я Галаева Гарая.

А ныне тихо шепчет мне

Сама земля в рассветной рани,

Что в белорусской стороне

Лежит татарин из Казани.

Лежит мой друг, мой побратим,

А я ему обязан жизнью,

И я в ответе перед ним

За жизнь, за мир и за Отчизну.

Алексей МАКСИМОВ

Сын  полка

 Оборвалось внезапно детство.

Сугроб, заснеженный окоп.

И смерти близкое соседство

Легло морщинами на лоб.

И взгляд печально-умудренный,

И рассужденья мудреца...

И командир наш  батальонный,

Похожий чем-то на отца.

И в первый раз из автомата

Пунктир смертельного свинца,

И смерть фашиста как расплата

За гибель брата и отца.

Мы в сотни глаз за ним следили

(Семья солдатская дружна),

Чтобы его не поглотила

В кровавом пламени война.

И избежали той печали.

Вся жизнь у парня впереди.

И две солдатские медали

Сияли на его груди.

...Мы все давно отцы и деды,

Но возраста закон суров -

На славном празднике Победы

Все уже круг фронтовиков.

И он глядит чуть-чуть устало

И словно иней на висках...

Но вот наград побольше стало

У сына нашего полка!

Алексей  Максимов

НА ПРИВАЛЕ

По раскисшим дорогам под Мозырем

Мы шагаем всю ночь напролет,

И хозчасть с полковыми обозами

Далеко-далеко отстает.

Гаснут звезды. Роса на траве.

А восток по-рассветному ал…

Вдруг в колонне, в далекой ее голове

Долгожданное слово: «Привал!»

Мы ложимся устало в густую траву,

Пуще тел, сберегая ружье,

В забытье вспоминая, как наяву,

Босоногое детство свое.

Хорошо, что тогда не ленились ходить

Да могли и усталые петь…

Чтоб врага победить –

Надо крепкие ноги иметь.

Павел Парфенов

Ветеран

Поле, жмущееся к бору,

И реки блестящий плес

Грудью в грозовую пору

Заслонить ему пришлось.

От родной Оки до Праги

Прошагал, огнем крещен.

Не терял в бою отваги,

Дымом взрывов прокопчен.

А с победою вернулся,

Он за руль трехтонки сел—

С головою окунулся

В море неотложных дел.

Ордена в комоде спрятал,

Носит только метки ран.

Рожь везет на элеватор

Седовласый ветеран.

А в кабине, как в квартире,

Четко радио гремит.

Говорит о бедах в мире

И о тех, кто мир крепит!

Виктор Фадин

Лихолетье

  (памяти моего отца)

Враг безумный, коварный

Вдруг напал на страну.

Вот повестка пришла:

Вам идти на войну.

Но зачем нам война!

Что же так, как же так?

Дорогой человек,

Зажми сердце в кулак.

Он был в кузнице царь,

Он железо ковал для людей,

Для колхоза старался.

Молоток его трель

Каждый день выбивал,

Горн гудел, а он пел.

Но другой ему жребий достался:

Когда шел эшелон,

«Юнкер» с неба напал,

И тяжелой землей

Взрыв его засыпал.

И молил он тогда:

«Мне нельзя погибать,

Меня кузница ждет,

Ты спаси меня, Мать.

И в плену под расстрел

В строю пятым не был,

Значит жребий не тот,

Значит, смерть победил.

И без вести пропавший,

Он вернулся домой,

Только плачет при встрече

Наш кузнец дорогой.

Кто тебя истязал?

Что же плачешь ты так?

Дорогой человек

Зажми сердце в кулак.

Владимир Журавлев  

РАЗДУМЬЯ У ОБЕЛИСКА

Я под Москвою не знал тревоги,

И хлеб по Ладоге не провозил,

С Родимцевым я не стоял у Волги

И знамя на рейхстаг не водрузил.

Но вот букет ромашек белопенных

Тебе принес сегодня из лугов,

Его ты к обелиску средь деревни

Кладешь в молчаньи ,

                 в честь павших  земляков.

Ребята умирали под Москвою,

Забыв про поцелуи и цветы.

Чтоб жили, радовались мы с тобою

Среди раздолья русской красоты.

Семейные мужчины умирали.

Спасая жен, детей, свою страну,

Чтоб я, шагая в жизненные дали,

Нашел тебя на всей Земле одну.

С твоих ладоней нежных пил я жадно,

Звенел родник у босых ног твоих,

Трава, цветы и ветерок прохладный -

Все это было лишь для нас одних,

А тем гвардейцам - холостым, женатым,

Стоящим за околицей Москвы,

Пришлось прижать к груди своей гранаты

И лечь под танки на ковер травы.

 А ты бежишь тропинкой луговою,

Зовешь, звенишь, кричишь:

 «Ну ..? Догони!» -

И бабочки летают над травою...

...Нам было хорошо в лугах одним.

Но ты сейчас молчишь у обелиска,

И кажешься ты мне на вид старей,

По-бабьи голову склонила низко,

 Стоишь во власти памяти своей.

На ту ты не похожа, что поила

Меня с ладоней нежных на лугах,

Глаза чуть-чуть прищурила, скосила...

Как будто автомат в твоих руках.

Алексей  Максимов

РЯБИНА

Меж траншеями - вражьей и нашей -

Вехой огненного рубежа

Одиноко на мокрой пашне

Умирает рябина, дрожа.

Жалят пули, как злобные осы,

Но не спрятать ей головы.

Смертных сваток кровавые росы

Выпадают на зелень листвы.

Что ей видится в смертной дрожи?

Уж не то ли видит она,

Как вчера, на нее похожая,

Умирала девчонка одна?

Угасающим синим взглядом

С белым светом навек простясь,

Умирала с рябиной рядом,

Над солдатом с бинтом склонясь.

Минута тишины

Бой отгремел. Над пашней взрытой

Редеет дым пороховой.

Лишь иногда взревет сердито

Чужой снаряд над головой.

И, кажется, что глохнешь будто

От непривычной тишины.

Лежишь в окопе в те минуты

И отдыхаешь от войны.